Много, стрёмно и ностальгично про службу в ВС РФПолтора года назад, в жаркий и солнечный летний день я надел сапоги и пошёл в армию. Пошёл практически добровольно, ибо то был лучший вариант, который подвернулся на то время. Пошёл вообще без всяких мыслей: в голове было пусто и спокойно, затем нахлынуло необычайное отупение, в котором я находился первые месяца три службы, в течение которых ежедневно получал за свою тупость пизды, качался, прозябал в нарядах и подвергался насмешкам, потихоньку сходя с ума от бессмысленности и неправильности происходящего. А потом я сломался, ибо армия ломает каждого, подбирая индивидуальный ключик к любому человеку. Я сломался на доброте, потому что не мог равнодушно смотреть на то, как из-за меня страдают другие, такие же забитые и усталые ребята, мои товарищи по опиздюлению, нарядам и прокачкам. Я принял правила этой игры, загнал голос совести на глубинные уровни сознания, украсил свою речь матом и жаргонизмами, научился ценить на вес золота простые радости, вроде набитого брюха и лишнего часа сна, забивать на всё хуй и ничему не удивляться. Окончательно стал неправильным солдатом неправильной армии, но некоторых вещей всё-таки принять не смог. Так и не научился воровать - прикосновение к чужой вещи всегда вызывало во мне отвращение, нечто вроде описанной Сартром тошноты. Не научился ходить по головам и отказывать людям в помощи, не научился получать удовлетворения от страданий других. Время от времени пытался размышлять, читал книги, слушал музыку, привезённую из дома, и слыл белой вороной. Большинство сослуживцев меня сторонилось, кожей ощущая мою инаковость, и тем дороже мне были мои армейские друзья, принимавшие и любившие меня таким, каким я был. Ваня, Антоша, Макс, Женёк, целых пять Димок, Богдан, два Серёги и два Андрея. И, конечно же, любимый командир - старший прапорщик Марс Максумович Гарипов, невероятно добрый, душевный и честный человек. И не было большей радости, чем поделиться с ними родительской передачкой, рассказать какую-нибудь хохму, подбодрить или просто улыбнуться, даже если самому паршиво, дать денег взаймы, зная, что их обязательно вернут. Всё это позволяло приостановить неизбежное разрушение нервных клеток, дарило позитив, который в армии в таком дефиците, и помогло выстоять ранней весной, когда умер отец. Я помню те страшные выходные дни, страшные именно тем, что у меня было свободное время. Я оставался один в пустой канцелярии, ставил в винампе альбом Летова "Прыг-скок", бился головой и конечностями о столы и стены, рычал и страшно, без слёз, плакал. И потом, перед самым дембелем, когда вся поверхность между и под пальцами левой ноги превратилась в сплошной кусок склизкого мяса, и я, сидючи на жёстких стульях в пустой казарме, медленно, но верно сходил с ума от скуки, страха и тоски по дому.
Я люблю вспоминать всё это со странной доброй ностальгией, потому что, как ни крути, теперь это часть меня, причём та часть, за которую мне не стыдно. Было много разного: и хорошего, и плохого и очень плохого, но всё было настоящее. И я не жалею о пережитых мучениях и обидах: в результате я лучше узнал людей, много всякого понял, много чему научился и, блин, остался человеком, живым и почти здоровым). Так что берегите себя, и не ходите, дети, в армию гулять 
@музыка:
ГО "Жёлтая пресса"
@настроение:
Остапа понесло
@темы:
недомемуары, жизнь, армия